Защелкали переключатели, в воздухе раскрылось несколько экранов. Полдесятка людей напряженно всматривались в изображения, но ничего, кроме космической черноты, там не обнаружили. Я помедлила, но обзор приказала не выключать. Конечно, толку от него без радаров немного, тем более, что «слепое пятно» сразу за хвостом даже им не захватывается.

— Какие будут приказы, леди?…

— Посмотрите, на какой запасной курс из этой точки можно лечь. И… Готовьте свой вариант маршрута. Не важно, какой — главное, чтобы он не повторял ни один из запланированных.

— Вы считаете?… — первый пилот вопросительно приподнял брови.

— Да. Я считаю.

Я скрестила руки на груди и сжала губы. В Корпусе явно завелся жучок. И серьезный.

— Готово. Переходить на запасной маршрут?

— Переходите.

Палуба едва заметно вздрогнула, мутное пятно на обзорной панели пришло в движение, стремительно уходя влево. Ему на смену приходил беловатый шар ближайшей звезды, окруженный хороводом планет.

Корабль разворачивался.

Несмотря на то, что глаза мои непрерывно перебегали с экрана на экран, даже я пропустила тот миг, когда корабль дернулся и встал на дыбы. Натужно взвыли тревожные сирены, палуба ушла из-под ног, и меня швырнуло назад, на кресла. За мной последовало все, что не было привинчено к палубе.

Через секунду последовал еще один толчок, который я встретила уже на ногах, до судорог вцепившись пальцами в кресло.

— Максимальное ускорение! Быстрее!

— Не можем, — голос первого пилота упал. — Наружный контур системы охлаждения пробит.

— Тогда выжимайте все, что можете! — зарычала я, сильнее вцепляясь в кресло, поскольку корабль продолжало швырять из стороны в сторону. Взгляд заметался по обзорным экранам, но никого и ничего по-прежнему не было видно. Пальцы пилотов забегали по консолям, я же перебежками метнулась к ближайшему свободному креслу и затянула ремни. Секундой позже перегрузка вдавила меня в упругую спинку. А еще мгновением позже корабль сделал рывок вперед, настолько большой, что я увидела… Тонкий светящийся ободок вокруг двигателей. Двигателей чужого корабля.

— Штурмовик-невидимка, господа. Наводите кормовые орудия.

Цепочка команд полетела от пилотов к стрелкам, и вот уже в пустующем космосе радужными волнами заколебался якобы пустой пузырь силовых щитов, на мгновение обрисовывая контуры угольно-черного, а потому совершенно невидимого в космосе корабля, шедшего за нами, как оказалось, в «слепом пятне». О том, чего он ждал, я подумаю потом. А ведь ждал, иначе не открыл бы огонь только тогда, когда его команда поняла, что мы забеспокоились.

Я подумаю об этом потом…

Поток вспышек, которыми разразился визуально пустой участок космоса, заставил корабль резко нырнуть вниз, вышибая последние мысли из моей головы. И мысль о том, успели ли мои агенты среагировать на сирену, была одной из них.

Костяшки пальцев побелели от напряжения, с которым приходилось цепляться за подлокотники — от судорожных маневров, чихающего от перегрева двигателя и отката гасящих выстрелы штурмовика силовых щитов корабль трясло так, что даже мой организм с трудом подавлял тошноту. Черноту на обзорной панели расчерчивали радужные вспышки перестрелки. Нас им больше подбить не удавалось, впрочем, как и нам — их. Бездна меня подери, если это корабли не одинакового класса. То есть — все возможные навороты под стандартизированной обшивкой. А это уже привилегия очень серьезной организации.

И то, что мы до сих пор не смогли от них оторваться, наводило меня на крайне неприятную мысль о том, что они рассчитывали на одну, но стопроцентно успешную попытку, к которой подготовились куда серьезнее нас.

— Леди, без максимальной скорости мы не уйдем. Попытаться?…

— И взлететь на воздух с таким грузом на борту? Вы в своем уме?

— И что вы прикажете?!

— Петляйте!

— Где? — первый пилот бросил на меня разъяренный взгляд.

— Здесь есть чудесная планетарная система! Выберите планетку с атмосферой помутней… На худой конец газовый гигант!

Палубу в очередной раз резко бросило вверх, и мои громко клацнувшие зубы прокусили язык насквозь. Еще один такой взбрык — и зубов можно не досчитаться.

В следующий момент корабль энергично кивнул, заставляя меня покрепче вжаться в кресло и сосредоточиться на содержимом собственного желудка. Наружный пейзаж слился в одну непрекращающуюся круговерть, бесконечным клубком скачущую где-то снаружи.

Чем ближе становились первые планеты системы, тем резвее скакал клубок, разматывая тонкие ниточки выпущенных зарядов — противник явно не хотел терять преимущество открытого космоса. Пальцы пилотов, выбирающих подходящий объект для игры в прятки, лихорадочно бегали по консолям, силовые щиты, переключенные на полную мощность, создавали вокруг корабля непроницаемую броню, и я потихоньку начала надеяться на благополучный исход этого дела. Хотя последнее меня беспокоило — щиты в таком режиме жрали чертовски много энергии, а до базы еще больше суток пути. В самом лучшем случае.

Планеты вырастали и уменьшались, проходя мимо корабля. Все оттенки серого, зеленоватого и сизого смешались в моем мозгу, отупевшего от бесконечной тряски. Округлые формы расплывались перед глазами. Поэтому заход на орбиту одной из этих толстушек я восприняла с искренней радостью: не уронить свой авторитет, показав себя слабачкой, мне удалось только с помощью твердокаменного упрямства и произрастающей из него воли.

Как, впрочем, и всегда. Я и живу всем назло. На чистом упрямстве.

Штурмовик не отставал, вслед за нами нырнув в бурый атмосферный кисель. И почти сразу же потерял резко сманеврировавший корабль в лабиринте тонких вихрей. Мы поменялись местами — помехи, создаваемые этой атмосферой, создавали для радаров трудности еще большие, чем ионное облако, но теперь уже наша невнятно-серая окраска сливалась с непроницаемыми облаками, в то время как черная клякса штурмовика представляла из себя отличную цель. Подавив соблазнительное желание этим воспользоваться, я приказала уходить на теневую сторону планеты.

Сделав еще несколько маневров и окончательно убедившись, что штурмовика в пределах видимости нет, корабль рванулся вперед. Я же напряженно размышляла.

— Ремонт системы охлаждения начали?

— Как только обнаружили утечку. Но вы же понимаете…

— Полная остановка двигателей нужна?

— Атмосферных — нет.

— Тогда спуститесь в зону максимальной облачности и двигайтесь на среднем ходу.

— Траектория?

— Не поддающаяся анализу, — я криво ухмыльнулась.

Минуты напряженного ожидания проходили в плавной смене атмосферных пейзажей. Я смогла наконец связаться со своей группой и выяснить положение дел. Марлен в окружении агентов находилась там, где и должна была находиться в случае тревоги — в непосредственной близости от спасательных капсул, и меня наконец перестало грызть беспокойство по этому поводу.

Через час система была восстановлена на 85 %. Я удовлетворенно кивнула этому известию и принялась было просматривать новый маршрут, составленный пилотами, как… Глухой звук удара заставил меня вскинуть глаза на экраны. Секунды вдруг стали вязкими и тягучими, они цеплялись за мгновения липкими пальцами, и все не хотели отпускать их.

Вот из бурой пелены на корабль медленно, как-то растянуто падает черное пятно. Натужно ревут под двойной тяжестью двигатели. Пятно поднимается и падает еще раз. И еще… И еще… И все это — в замедленной растянутости липко-вязких секунд. И еще не до конца понимая, что происходит, я вижу, как в просветах облаков появляется земля.

Корабль падал ей навстречу, хромая на левое, подбитое прямыми таранами крыло. А потом был удар жесткого приземления, был полет юзом на брюхе по обломкам скал. А потом…

Глаза распахнулись в кромешной темноте. Щеку леденил металл палубы, завернутая за спину рука упиралась во что-то острое. И почему-то больше ничего… Тихо, пусто, темно.

Я высвободила руку и протерла глаза. Пальцы задели длинный порез на щеке, и царапающая боль внезапно напомнила, где я.